24 октября

Жизнь вернулась в прежнее русло. Я работаю, как работал и живу, как жил. Ничего особенного. Даже скучно… вернее нет, не скучно. Ведь я все отдаю больнице. Это было моей мечтой, это смысл моей жизни. Не знаю, почему в двадцать девять лет я решился вести дневник, как первоклассник. Просто… мне одиноко. Что у меня есть кроме работы? Ничего и никого. То есть, нет, есть, конечно, бабушка, родители, но в последний раз я виделся с ними пять месяцев назад. Это очков им не прибавляет. Боже, что за чушь! Но кто бы знал, как мне ОДИНОКО!!! В наркологическом центре и то было веселее. Там я хотя бы не думал о том, что расстался с последней девушкой еще год назад… Уже год? Еще только год? Нет, не могу об этом думать – слишком тяжело.

5 ноября

Стыдно вспоминать то, что было весной. Как я мог дойти до такой жизни?! Наркоман… Всего три года прошло с тех пор, как на столе передо мной лежал Чейз, и я мог стать таким же. Но не стал, благодаря Эбби… Эбби Локхард – наша новая старшая сестра. Она пришла к нам чуть меньше года назад еще студенткой. Но ее бывший, Ричард, кажется, перестал платить за ее обучение, и теперь она заняла пустующее место Кэрол. Хм, Кэрол, даже она уехала. Теперь она счастлива с Дагом. Он мой друг, а я ему завидую. Странно.

Кажется я стал таким же, как раньше, но… нет, таким же я не буду никогда. Нет Люси. Люси, как я мог так к ней относиться. В свое время я ее не щадил, хотя она стала мне другом. Но, наверное, слишком поздно. Как весело было с ней сидеть по ночам, подписывая карты. У меня никогда не было сестры, которая понимала бы меня, и ею стала Люси, малышка Люси! Только я виноват в ее смерти, правда если буду так думать, снова угожу в центр в Атланте. А я ооочень этого не хочу. Как бы я не был одинок, у меня есть больница… с Марком, Бентоном, Керри. Но Эбби… Что бы было, если бы не она? Страшно представить.

В первый раз после центра я встретил ее в, страшно представить, обществе анонимных алкоголиков. Думал ли я, что попаду туда?! Но, наверное, в этом что-то есть. Я уговорил ее стать моим наставником, мне так легко рядом с ней. Она такая маленькая, неуклюжая, веселая. Странно, но с ней я не чувствую себя одиноким. Вот только одна проблема. И большая – Лука Ковач. Кажется, Эбби теперь его девушка. Я видел пару раз, как они вместе приезжали на работу. Как она на него смотрит, и как он на нее.

13 ноября

Я в очередной раз разочаровался в жизни. Ну что это такое? Я пашу на работе с утра до вечера! Если бы не она, я бы загнулся, наверное. Но ведь постоянно думать об операциях, диагнозах, катастрофах – невозможно! А выхода нет. Сегодня видел, как Эбби чмокнула в щеку Луку. Так, мимолетом, но ведь это что-то значит. И я знаю, что. Она его любит, а если и не любит, все равно она с ним. Никогда не думал, что отсутствие любви в жизни буду когда-нибудь так остро ощущать. Я не сторонился серьезных отношений, но и не искал их. А может быть нужно было? Но с кем? Вспоминая всех своих девушек, с трудом могу предположить, что хоть с кем-то из них я готов был связать свою жизнь. Все это были мимолетные увлечения, наверное потому, что я не мог найти в них той единственной. Как ни банально это звучит. Знаю, со мной трудно. Я упрям, и, наверное, честолюбив – я всегда хотел быть первым в больнице, да и не только там. Но что же делать, да и так ли уж это плохо? Я не могу ни с кем поделиться своими мыслями и вот сижу тут один в пустой квартире, на краешке кровати и думаю о том, что через семь часов мне на смену.

21 ноября

День был сумасшедший. К Эбби приехала ее мать. Диагноз я ставить не решился, но с головой у нее точно не все хорошо… Как я могу так говорить о маме моего друга? Хм, друга! Я идиот, ведь я лишь обманываю себя. Эбби мне нравится. За что не знаю, но порой я не могу оторвать от нее глаз. Ее детская походочка, улыбчивая мордашка, веселые комментарии, касательно нашей работы… И, конечно, с ней сегодня был Лука. Мне кажется он сух с ней, он не способен на большее. Я его не виню. Жизнь заглушила в нем многие чувства, но... я его ненавижу! Эбби, Эбби... ну что она в нем нашла?! Глупышка. Она не видит, не замечает меня, а я чувствую себя не вправе мешать ее счастью с Лукой. Наверное в первый раз в жизни я испытываю безответные чувства и не могу в них признаться!

25 ноября

Давно не было у меня такого веселого Дня Благодарения! Да и начинался он как обычно. Я, вместе с Чен опоздал на работу. Уивер была вне себя, но под таким дождем не мудрено было застрять. День шел, как обычно. Толпы пациентов. Помню, Марк сказал как-то: “Картер, у тебя первый год стажировки. Нечеловеческий труд” Тогда погиб Денис. Я часто стал вспоминать то время. Тогда я был интерном, и не задумывался о будущем, до той роковой ночной смены, когда я надолго вышиб себя из жизни. И до сих пор, я виню в его смерти лишь себя, потому что не выслушал, как не выслушал тогда Люси, когда она докладывала мне пациента… Однако, я хотел написать о другом. Тогда я знал, что Марк прав. Знал, что будет легче, но и сейчас мне порой кажется, что я маленький, загнанный студент. Как на третьем курсе, бегал сегодня за пациентом под дождем. Лука ( как же без него) был против моего метода лечения, но я все же настоял на нем. Решительность, как она нужна мне сейчас! Она нужна моим пациентам. Приняв решение, надо стоять на нем, ради них и ради себя! А ведь было время, когда мне было наплевать на судьбы моих больных. Что говорить, мне было наплевать на свою судьбу. Как хорошо, что это прошло… ну да, прошло… вроде. Но на этом день не кончился. Эбби всю смену возилась со своей матерью, Лука пытался ей помочь, но ей, кажется, от его помощи еще тяжелее. Я видел, как она сидела в травматологии, закрыв лицо руками, но не зашел. Это было бы нечестно. Но ведь Лука тоже видел, и тоже не зашел. Почему? Ладно, у него, наверное больше жизненного опыта в семейных проблемах, не мне его судить! Но самое “веселое” было потом. Эбби отправилась ставить больному капельницу, а я стоял в коридоре и говорил с ее матерью, с Мегги. Не помню, о чем она мне рассказывала, потому что услышал взрыв из той палаты, куда ушла Эбби. Я испугался. Я не пугался так с тех пор, как вернулся из наркологического центра. Но испугался не за себя, а за нее, за Эбс! Я не успевал соображать, когда кинулся в палату. Подхватив Эбби на руки я вынес-таки ее из пылающей комнаты. Мне было все равно, что с ее пациентом (к слову, его, кажется, вытащил Лука), для меня было главное то, что я держу ее маленькую фигуру на руках, и она вне опасности. А потом все как обычно: стетоскоп в уши и вперед! Рентген, ну и так далее. У нее была лишь крошечная трещина ребра. Но как странно, когда коллеги, друзья… любимые… становятся пациентами.

4 декабря

Странно, когда друзья становятся пациентами? Да нет, это не странно, это страшно! Марк сегодня отчитывал меня за то, что уровень этих чертовых блокираторов в моей крови очень низкий, и вдруг он потерял сознание. Я вновь жутко испугался и на мгновение забыл, что надо делать. Марк – человек, которого я знаю 7 лет! Он всегда помогал мне, он – мой друг. И вот, я спасал его. Спас, конечно. Хотя спасать-то в общем-то было не из-за чего. Просто приступ… так мне казалось. Он играл во дворе в баскетбол и я спросил, что с ним. Опухоль мозга… Я чувствовал себя дураком, ведь ничем не мог ему помочь, я даже не знал, что сказать. “Бескорыстный, отзывчивый…” -- писал Бентон в характеристике шесть лет назад. Только на кой черт мне нужна эта отзывчивость, раз она не может спасти моих друзей. Неужели опять надо переживать все это. Как это больно терять близких! А ведь Денис и Люси были мне близкими. А мой старший брат… А Марк… Нет, с ним все будет хорошо! Надо в это верить, иначе не стоит жить!

Мать Эбби куда-то испарилась. Может быть оно и к лучшему, Эбби станет незаметнее, больше времени будет проводить с Лукой, я про нее забуду… Ну да, забуду, конечно. Сегодня стоял с ней вечером у больницы. Она говорила мне о своей маме, но мне хватало и того, что она хоть о чем-то со мной говорит. И тут вышел Лука. Прочитав пару наставлений по поводу больных, он так мило улыбнулся мне и кинул: “До свидания, Картер!”. А Эбби лишь прошептала: “Пока”. Я только головой покачал. Как бы я хотел убить Ковача в тот момент. Ну почему он все время появляется в самое неподходящее время? И он обнял ее, когда они уходили… а я вернулся в больницу делать швы, накладывать гипсы, чистить раны.

18 декабря

Простой день, но мне захотелось написать о нем что-нибудь. Марк ушел. То есть он ушел просто в отпуск, но на сколько не знаю. Скоро должен отправиться в Нью-Йорк. Там есть отличный нейрохирург. Вот только фамилию не помню. Сегодня к нам поступил пациент тяжелой травмой, и я его вытащил! Это такое счастье: спасти чью-то жизнь. Хотя, что я об этом пишу, я ведь ради этого пошел в медицину. У Бентона, наконец, есть девушка – наш педиатр Клео. Я рад за него, а то он все мечется куда-то. Теперь он стал спокойнее и даже добрее. Хотя ко мне он всегда был добр. Даже когда орал… нет, тогда, пожалуй, все-таки нет. Но он принял не меньшее чем Эбби участие в моей судьбе. Он мой друг такой же, как Марк. Просто я никогда ему об этом не говорил. Он и не поймет ,если я скажу. За то я верю, что он знает это без слов.

Эбби сегодня не дежурила и Лука тоже. Конечно, это не случайно. Нет, даже думать об этом не буду!

26 декабря

Вчера было Рождество. Такое же безумное, как и День Благодарения. Отработав смену, и немного подменив Марка, я отправился домой на подгибающихся ногах. Никогда холодный душ и теплая постель не казались мне такими заманчивыми. Рождество… вчера я в первый раз ощутил прежний вкус к жизни. Вновь почувствовал этот сумасшедший вихрь работы. Наверное, Рождество это, действительно, волшебный праздник.

Но стоило мне коснуться кровати, как запищал пейджер. Че-е-ен! Конечно, ее роды. Сломя голову, я понесся в больницу. Что бы то ни было, ей нужна была помощь, да и она мой друг. Не думал, что роды так выматывают. Мне хотелось только спать, а моя новая смена приближалась с каждой минутой. У Чен родился мальчик, здоровый, красивый. Вот только она отдала его на усыновление. Я не поддерживал ее поступка, но не мог сказать ей об этом. Это ведь ее решение, оно и так не легкое, чтобы я еще что-то советовал. Думал, не усыновить ли мне его, чтобы я был хоть кому-то нужен… ну то есть это шутка, конечно.

Но и на этом, как всегда, день не кончился. Я отправился на смену. И опять пациенты один тяжелее другого. Принимал мотоциклиста, еле его вытащил. Он попал в аварию под действием наркотиков. Да и с собой у него было пара пузырьков. И я с дуру взял две

таблетки векадина. Я не хотел его пить, но… Конечно, выплюнул, но я не мог носить эти мысли в себе (трус) и сказал… конечно, Эбби. Я зал, что только она меня поймет, никому не скажет, хоть как-нибудь ободрит. Но от всего этого мне стало только хуже. Отпросился у Уивер, пошел с Эбс на занятия и, наконец, добрел до кровати… Надо бы сказать обо всем этом Уивер. Ладно, скажу потом.

6 февраля

Весь январь пролетел незаметно, как один день. Так быстро время давно не шло. Я работал по десять смен в неделю, и некогда было не то что писать, а даже карты подписывать. Только и успевал, что смотреть больных. Как всегда: обморожения, автокатастрофы на льду, простуды, воспаления, а в общем-то, просто моя жизнь. Марк вернулся на работу. Нам его не хватало. Конечно, он дежурит всего часа по три, но я рад, что операция прошла успешно, и он здесь, рядом. И, несмотря на одиночество, я впервые за долгое время почувствовал, как это здорово жить и помогать жить другим, заботиться о пациентах! И даже на Эбби я уже не смотрю с той болью. Правда, только когда она без Луки…

14 февраля

Наше первое с Эбби свидание. Правда, учитывая то, что я “отпрашивал” ее у Луки, это сложно назвать свиданием. Мои старики устраивали благотворительный вечер, ну и надо же было мне хоть с кем-то прийти. Но девушка, с которой я познакомился на их очередном аукционе, заболела, а из приемного меня согласилась спасти только Эбби. Конечно, чего интересного в этом официальном вечере! Ну и она, как мой друг отважилась… Я заехал за ней и даже принес цветы. С седьмого класса я не дарил женщинам цветы… нет, ну разве что Харпер, но когда это было. Эбби же была просто прекрасна в вечернем розовом платье. Вообще-то это платье подружки невесты, но она была в нем просто… просто неотразима. Похоже Эбби не ожидала от моих стариков такого размаха, но, надеюсь, она не жалеет о проведенном дне. Мы танцевали: как это было красиво и романтично. Я чувствовал ее руку в своей. И на секунду я забыл о том, что она девушка Луки. Я видел только ее глаза и улыбку и, несмотря на музыку и окружающих, слышал только ее дыхание.

Потом мы встретили ее бывшего, и остатки вечера мы провели на улице, разыскивая его машину и протыкая шину одного из колес. Как маленькие! Просто детский сад! Но было весело. Я люблю слушать ее смех… Нет, нет, нет. Она мой друг. И все!

23 февраля

Сегодня у меня был пациент. Четырехлетний мальчик, Зак. Он умер от кори перед моими глазами. Как жалко было этого симпатичного мальчишку, которому родители просто не захотели делать прививку. А ведь мы бы могли его спасти, он мог бы и не заболеть. Какие все-таки люди разные. И почему они считают, что все, что делают окружающие, к ним не относится? Так думали и родители Зака. Я тоже так думал, когда начал колоться. А сегодня я не смог им сказать о том, что их сын умер. Пришлось просить Чен. Мне просто не хватило смелости…

6 марта

О Боже, помоги мне! Ездил с Лукой и Элизабет к сошедшему с рельс поезду. Это кошмар. Я, наконец, вспомнил, что значит, когда вокруг сотни пациентов, и ты не можешь помочь и половине из них. Мы бегали между больными, не запоминая их имен, диагнозов. А ведь они все чьи-то близкие, друзья. Что чувствуют сейчас их родители, дети? Ведь кого-то удалось спасти, а кого-то нет. “Сожалею, мы перепробовали все методы, но…” ненавижу эту фразу! Как тяжело видеть смерть. Можно ли к этому привыкнуть? Хотя… наверное, больше всего в жизни я боюсь привыкнуть именно к этому. У Элизабет начались схватки, и мне пришлось делать ампутацию прямо на месте катастрофы. Откровенно говоря, я был не готов к этому. Я работал в хирургии еще 4 года назад и многое забыл. Бентон руководил мною по телефону, и я справился… Этот человек никогда уже не будет ходить, но он жив! Я ведь тоже мог оказаться парализованным, если бы не Бентон. Я всегда знал, он самый лучший хирург.

Наверное, я несправедлив к Луке. Он не жалеет себя для пациентов. На работе он такой же, как я. Но я ничего не могу с собой поделать. Поэтому стараюсь поменьше с ним общаться.

А еще познакомился сегодня с очаровательным интерном педиатром -- Риной. Мы поболтали немного, она помогла мне с больным. Кажется, она очень талантливый врач. И, пожалуй, красивый.

15 марта

Дааа… все больше и больше убеждаюсь в том, что я трус. А ведь я всегда хотел быть сильным и смелым. И мне казалось, что был. Я надеялся на то, что уже расстался со своим одиночеством. Хотелось думать, что я перестану мечтать об Эбби, но время идет, а этого, увы, не случается. То есть об Эбби я, действительно, перестал мечтать, то есть, скорее, стал реже это делать. Вчера пригласил Рину в ресторан. Мы встретились у ее дома и отправились ужинать. Мне было так хорошо с ней! Что я не секунды не думал об Эбби. Она оказалась веселой и очень умной. Я слушал ее словно это она ординатор, а я интерн. А еще я отметил в ней удивительную искренность и открытость, вот только значения этому не придал. Ой, идиот! После я зашел к ней в гости. Стоит ли писать о том, что было потом? Но как было здорово. Я давно не чувствовал этого душевного тепла и света, который просто шел от нее. На утро меня разбудил ее пес, мы позавтракали, и я отправился в больницу. А она на лекцию по возрастной психологии. Я и не думал об этом. На работе меня уже ожидала корзинка с кофе. От нее, конечно. Было приятно, даже очень. Только вот Чен, Эбби и Амира тоже видели эту корзинку и записку прочитали. Ну да это показалось мне ерундой. Прямо как в детстве.

Но вот за обедом Рина сказал, что еще учится в колледже! Ей девятнадцать! О черт! Несовершеннолетняя. Это просто как диагноз прозвучало в моих ушах. Что я наделал. Я сам от себя не ожидал, но я тут же побежал плакаться к Эбби. Она только рассмеялась. Но, конечно, посоветовала мне бросить теперь уже почти мою малышку Рину. Я и сам понимал, что так надо, но мне не хотелось этого делать. Ведь впервые за последний год-два никто на меня не смотрел так как она. Но, вняв разуму, я просто сказал ей, что она мне очень нравится, но она слишком молодая, я бы даже добавил маленькая. Хм, маленькая, но мне с ней хорошо и весело. Почему я должен оглядываться на возраст?! Она совершенно спокойно к этому отнеслась. Просто улыбнулась, сказал: “Увидимся!” и ушла. Но я знаю, что она обиделась, а я… в общем, я просто струсил! И, конечно, мне стало ужасно грустно, как я и ожидал.

21 марта

Вот сижу и смотрю в окно, как на небе появляются звезды. Не думал, что романтика характерна для меня. Мне плохо, и я все чаще думаю о Рине. Когда встречаю ее в больнице, так и хочется сказать: “Ладно, забудем, я просто сглупил!”. Но стыдно, да и как-то несерьезно. Вот и приходиться провожать ее грустным взглядом. Хоть стихи начинай писать! За то об Эбби меньше думать стал.

2 апреля

Нет, не все еще со мной кончено. Я попытался вернуть Рину, и теперь не жалею об этом!

Вчера я как всегда пришел на смену и кинулся смотреть пациентов, которых, в связи, с днем шуток было не мало. Одним из больных оказался мальчишка Саймон, которого я никак не мог догнать, чтобы взять кровь. А ведь когда-то я лучше Бентона детей успокаивал. Сейчас, наверное, я упрямее стал… но это не важно. И вот, словно услышав мои молитвы, в приемное спустилась Рина и, естественно, мигом успокоила парнишку! Окинув меня своим пронзительным и лукавым взглядом, она удалилась, а я почувствовал прилив сил и отправился дальше ставить на ноги моих больных. Правда тут мне покоя не дала Эбби. Просто между делом, она заметила: “Ты несколько дней ходишь, как в воду опущенный, а стоит ей появиться, и у тебя вырастают крылья”. Здесь она попала в цель, и весь день я размышлял над этим. Наконец, набравшись храбрости, я отправился в педиатрию, чтобы пригласить Рину на ужин. Она лишь сказала, что подумает. Но я был счастлив. А еще было стыдно перед ней. Но, конечно, она согласилась. Что только она во мне нашла и почему не завернула, я ведь… обидел ее. Да еще и сказал, что Эбби моя бывшая девушка. Вот зачем только? Но Эбби не обиделась, даже подыграла мне. Только как на маленького посмотрела. Все-таки она настоящий друг.

Когда уходил с Риной со смены, Марк, конечно, догадался, что я не репетиторством с ней занимаюсь, ну да ладно! Главное, что вчера мне было очень хорошо с ней, да и сейчас я собираюсь на наше очередное свидание. И мне уже не так тяжело и совсем не одиноко. Кажется, что я люблю весь мир. И, наверное, за это спасибо только Рине! Она такая искренняя. Должно быть, мне давно не хватало этой открытости. Ни за что не буду ей врать! Она же еще маленькая и совсем наивная. Сам-то я таким наивным уже никогда не буду. Наверное, это еще одно качество серьезного, взрослого врача. А чтобы быть им нужна сила, смелость… может быть, я еще не совсем растерял их.

19 апреля

5.44 утра

Сегодня свадьба Марка и Элизабет. Иду на нее вместе с Риной! Настроение отличное! Но сперва, на смену! БРРР! Надеюсь, сегодня все обойдется без приключений.

16.32

Эта сволочь по имени Ковач меня совсем достала! Сегодня такой день, а он здорово испортил мне настроение. Даже проливной дождь показался мне радостным и совсем весенним, когда я пришел на работу. Но это чувство было во мне не долго. Хотя, все начиналось как обычно. К нам поступил тюремный фургон, попавший в аварию, и я принялся откачивать полицейского, который был за рулем. Его друзья стояли там и молча молились, чтобы он выжил. Сорок минут прошли безрезультатно, но я надеялся оживить его, потому что думал, что мозг может быть спасен. Все-таки и массаж сердца и вентиляция легких. Я верил, что смогу, но… пришел Лука, с каким-то там своим пациентом и просто приказал мне заканчивать. Мне стыдно было смотреть в глаза напарнику этого полицейского, ведь я мог просто… послать Луку и попытаться спасти парня. А Ковач меня бесит. Меня раздражает его сдержанность, непроницаемость, то что он постоянно подчеркивает передо мной, что он старше… к моему ужасу меня стала раздражать даже Эбби! Естественно, потому что она его девушка. Под конец у меня была больная с вывихом руки (кстати к ней, меня тоже Лука послал), и она попросила не давать обезболивающего, потому что она бывшая наркоманка. Я знаю, что это неправильно, но ведь врач должен уважать волю пациента! Разве нет?! Проходя мимо, Лука начал впаривать мне, что я не прав. Вызвал Эбби (как же без нее) и велел давать обезболивающее. Я не мог этого терпеть. Если он не уважает меня даже как врача, мне не о чем с ним говорить. Он не должен мешать мне делать мою работу! Я вручил ему карту и удалился вместе с малышкой Риной. Жаль, что она присутствовала при нашем споре. Ладно, пар выпустил, да и Рина ждет в соседней комнате. Надеваю галстук, и едем в церковь.

Собственно уже 20 апреля

3.25 ночи.

Только вернулся с праздника. Было очень красиво и романтично. Марк, правда, опоздал “чуть-чуть”, но это ничего не испортило. Они были прекрасны. Самые счастливые жених и невеста! Был приглашен даже Романо!, ну и, конечно, многие из отделения (слава Богу, без Ковача). Во время венчания, да и потом тоже, у меня в душе было какое-то необыкновенное чувство умиротворения и восторга. В конце все веселились и танцевали до упаду. Я, конечно, с Риной. Только вот мысль одна промелькнула, так отчетливо, наверное, в первый раз в жизни: женюсь ли я когда-нибудь? Мне иногда кажется, что нет. То есть мне, в принципе, все равно, но, к моему удивлению, мне хочется любить кого-то всерьез. Может быть я так полюблю Рину? Она ведь замечательная. И она единственная, кто ценит меня. Потому что, с тех пор, как я стал врачом, все мои девушки не относились ко мне серьезно. Что Харпер, что Киттон, что Роксана… да и я к ним тоже.

Ладно, сегодня не день для уныния! Все было прекрасно, а теперь я иду спать, потому что через 4 часа и 35 минут я должен быть на смене.

26 апреля

Эбби гуляет с Лукой, а мне наплевать. То есть я, вроде, не думаю о ней больше. У меня ведь есть мой котенок Рина! Только вот… я знаю, что не люблю ее. Конечно, она мне очень нравится, мне с ней хорошо, я очень боюсь ее обидеть, но… Хотя мы знакомы чуть больше месяца, может быть все еще образуется. Потому, что я чувствую, что она относится ко мне серьезнее, чем я к ней, и с этим надо что-то делать. Может быть дело в том, что она действительно маленькая… нет, не в этом. Напротив, я отношусь к ней гораздо бережнее, чем к любой моей ровеснице. А может быть дело в… Эбби? Нет, даже думать об этом не хочу! Надо бы уже забыть о ней и жить дальше. Она спасла меня, она мой друг, я не думаю о ней… точно, меньше не думаю – думаю только больше. Рина, прости меня! Господи, ты тоже прости! Я мерзавец! Я мерзавец! Я мерзавец!!!

6 мая

Ну почему, почему, как только тебе кажется, что все хорошо, все образовалось, ты счастлив, судьба дает тебе такой пинок под зад?! Еще четыре дня назад я думал, куда пойти с Риной, а теперь снова сижу один в своей квартире и думаю, что делать дальше. И главное, начиналось все так хорошо!!! Утром я пришел на смену, вместе с, тогда еще моим, котенком. Она прогуливала собаку – Нормана. Мы шли и обсуждали, куда пойти на выходных. Тут нам встретилась Эбби. К моему удивлению, я подумал: “На кой черт она мне нужна”. Я был счастлив, держа за руку Рину и просто болтая с Эбби… так “привет –пока”. И все. Возле приемного стояла машина Ричарда, и Эб отправилась выяснять, в чем дело. Ну, мы тоже зашли в отделение с Норманом (пришлось сказать, что он собака-поводырь).

Оказалось, что маман Эбби заперлась в каком-то мотеле к Оклахоме. И та, естественно, собралась вернуть ее в Чикаго. Вот только Луку брать не захотела (к слову, я ее понимаю). И я, дурак и мерзавец, решил ехать с ней. Я знал, что ей нужна помощь, и я изо всех сил хотел ей помочь. Вот только о Рине не подумал. Конечно, она обиделась на меня. Я ее за это и не виню. Кому бы понравилось, что парень едет с другой девушкой черти куда и непонятно зачем. Но я не хотел об этом думать. У меня в мыслях стояла только Эбби и фраза: “Как же она одна?” Но я собирался ехать с ней только как друг. У меня и мыслей не было, что это отличный шанс хоть немного продвинуть себя в ее сердце. Я просто хотел ей помочь, черт возьми!

Когда мы наконец приехали туда, и Эбби пошла к матери, мне на мобильный позвонил Лука… Он просто спросил как дела, и просил Эб перезвонить ему. И вот тут я почувствовал,

как мне плохо. Я в одну секунду понял, что приехал сюда не из дружбы к Эбби, а потому, что люблю ее и готов все для нее сделать, даже не требуя чего-то в ответ. Наверное, вот она настоящая любовь, о которой я так мечтал в день свадьбы Грина и Кордей. Только теперь я просто ненавижу это чувство. Мне было просто больно передавать ей то, что Лука звонил. Вечером я говорил с Риной по телефону, и, конечно, она меня бросила. Не заню, может быть это и к лучшему…

В общем, мы взяли мать Эбби и отправились обратно в Чикаго. А дальше все было вверх дном. По пути Мегги наглоталась таблеток, и мы понеслись в приемное. Когда ее отправили в реанимацию, и мы встретились с Лукой у лифта, мы готовы были убить друг друга. Эбби была сама не своя, и я, немного погодя, хотел сходить к ней наверх. Я знал, что она сидит у палаты мамы. Я поднялся, и увидел, что она не одна. Лука сидел, радом, прижав ее к себе. Я даже подходить не стал. Зачем?! Она все равно любит его, и все равно, она останется с ним.

И еще мне больно оттого, что Эбби, кажется, так и не поняла, почему я потащился с ней так далеко. Думаю, она уверена, что просто из дружбы. Почему она не видит меня, моих чувств?! Она ничего не замечает! Друг. Как благородно это звучит. Как это много и как это мало. Да, Эбби мой друг, но я же не виноват, что она еще и моя жизнь. А я не могу ей признаться. Что мне мешает? Гордость? А может быть, просто нет сил и смелости сказать, как она мне нужна. Я должен, ДОЛЖЕН сказать, что люблю ее. Должен… но не могу, а может быть и не хочу. Что это даст?

15 мая

Почти всем отделением ездили вчера на матч по бейсболу. Люблю играть, это очень меня расслабляет. Особенно если посильнее битой по мячу!!! Нет, правда, здорово было. Там была Эбби с маман, Лука, ну и естественно все наши. Вообще приятно видеть коллег не в халатах, а такими довольными, веселыми и ненапряженными. Встреча затянулась до поздней ночи. Забавно, но я не грустил и не чувствовал себя одиноким. Собственно, я никогда не чувствую себя одиноким, среди друзей.

20 мая

Подал еще 2 недели назад заявление на должность старшего ординатора. Чен тоже подала, ну и еще вроде кто-то, а может быть и нет. Я хочу, наконец, повыситься в должности. Через две недели мой день рождения. Мне уже почти тридцать, и надо становиться старше. Я хочу эту должности не из честолюбия, а просто потому, что думаю, что став старшим ординатором, я смогу больше помогать больным, студентов буду вести… да и вообще пользы от меня будет больше. Дадут ли мне эту должность? Мысли Уивер сложно угадать, но, надеюсь, все будет хорошо.

25 мая

Все ОЧЕНЬ плохо. Сегодня к нам поступило около двадцати больных, с пулевыми ранениями. Самой ужасное, что все они были ранены одним и тем же человеком. Это отец мальчика, которого пару дней назад доктор Грин отправил в приют, так как отец жестоко с ним обращался. Такого страшного дня давно не было. Этот мужчина расстреливал всех, кто каким-то образом был связан с тем, что у него отобрали сына. Мы все жутко боялись за наших близких, но кончилось все нормально. Он и сам поступил к нам раненый. Погиб, не доехав до операционной. Мне его не жаль. Я хотел, чтобы он умер.

Еще позавчера Уивер отклонила мое заявление на должность старшего ординатора. Сказала, что мне не нужно пока столько нагрузки и, вообще, на мне вечное пятно. Я ее не понимаю. Теперь я принял, может быть, не очень умное решение. Я решил уйти в другую больницу.

Тут мне ничего не осталось. Конечно, тут все друзья, тут проведено семь лет, но другого выхода я не вижу. Мне нравился Нью-Йорк, Атланта… а можно уехать на какую-нибудь ферму и стать сельским доктором.

Но это еще не все. Сегодня я встретил Эбби на набережной. Она знает, что я хочу уйти. Хорошо это или плохо – теперь уже все равно. Она стала жаловаться мне на Луку. Что он порой не видит ее чувств. И я не выдержал. Я не хотел, говорить, что люблю ее, но сказал. Конечно, не прямым текстом, да я даже и не уверен, что она поняла, но не понять меня было невозможно. Меня удивило, что когда я сказал ей, что не должен быть сейчас около нее, она спросила: “Почему?”. Значит до сих пор, она не видела, как я на нее смотрю. А я просто сказал , что я ей не подружка. Да нет… конечно, она меня поняла. Поняла, что я люблю ее… как маленький. Я не расстроен, что она все узнала. Рано или поздно это должно было случиться. Но, похоже, ничего не изменилось. Я не хочу быть ей просто другом, а ее -- как бы поточнее выразиться – парнем, похоже, никогда не стану.

И, наверное, это еще одна причина, по которой я должен уйти. Просто все бросить, чтобы все начать сначала… только хватит ли у меня на это сил и решимости. Господи, помоги мне! Что же делать?!