Этим рассказом я хотела показать жизнь одного из героев СП с другой точки зрения. Основная сюжетная линия сохранена, а вот все остальное…Конечно все это вымысел, но все же… Не судите строго. Даты тоже расставлены примерно – но точно известно: День рождения Люси - 16 декабря. День смерти – 15 февраля. И Сочельник – 24 января. Вот и все. Приятного чтения.

Татьяна(aka Рыся)

December 16.1999. 0.05 а.m.

Люси шла по заснеженному Чикаго. Явление это редкое – снег в середине декабря – и она, любуясь этим чудом, шла медленно, не торопясь… А куда торопиться, если только что закончилась смена и уже 5 минут, как начался новый день… Не хочется никуда торопиться, особенно если в квартире, в которую ты недавно перебрался из общежития, тебя никто не ждет, и особенно если тебя там никто не ждет в твой собственный день рождения… 22 года прожито - впереди еще вся жизнь… да, торопиться было некогда, да и не за чем…

Годы, куда-то бегут – грустно… но были и приятные мысли. Ей оставалось полгода до окончания мединститута она сможет полноправно вступить на свое стезю неотложной медицины или психиатрии – ей еще только предстояло сделать выбор, или точнее сказать выбор этот будет сделан за нее в отделе кадров, как и тот останется ли она работать в больнице Кука или нет… Сейчас ее это не волновало – еще целых полгода, а может и меньше, но все равно время еще было, главное, что в итоге она станет врачом, а впоследствии интерном, а уж потом ординатором.

…“ординатором”… Это слово всколыхнула в ней прошлое. Не успела она предаться своим мыслям, как вдруг подул сильный ветер. “Будет буря” - подумала Люси – “Как в ту ночь”… и на этот раз уже ничто не помешало крови застучать в висках словами: “Ты - студентка, я – ординатор…” - и как приговор к смерти – “…Мы несовместимы”. Это и был приговор – всем ее надеждам и мечтам. Но они умерли, что бы воскреснуть почти через полгода. Люси знала, что она была у Джона последняя, если минутную страсть можно назвать любовью – ведь тот поцелуй, был единственным (по крайне мере ей хотелось верить, что ПОКА единственный). Ну, ладно – если не она, то Роксана, с которой он расстался в ту же ночь. Больше девушек у него не было – она знала точно. Правда, Люси видела его с какой-то блондинкой на днях, но блондинке на вид было от 30 до 40, а Картеру, по ее, Люсиному, представлению, не больше 27. Она гнала мысли о том, что Картер может быть вместе с этой белобрысой старухой.

…ему 27, а ей 22 - 5 лет не большая разница, причем Картеру может быть и меньше…

С этими мыслями она и подошла к дому, в котором жила, и где, как было сказано, ее никто не ждал. День рождение она будет праздновать завтра (а точнее сегодня днем) в кругу друзей-студентов или в обществе…да…мечтать не вредно.

Жаль, что вокруг не будет самых любимых людей – ее сестры, которая учится в России и не смогла приехать; ее матери, которая уехала ко второй дочери и из-за бури (“Опять бури!”) не смогла вернуться на день рождение своей старшей, а следующий рейс “Moscow - Chicago – Moscow” намечался только через неделю…

Не будет отца – его не было никогда, но все же в глубине души Люси надеялась, что на один из ее дней рождений придет человек, которого она сможет назвать “папой”. Он бросил их с матерью, улетев в далекую Россию. Сестра, питавшая к этой стране любовь с самого рождения, улетела туда, чтобы там учиться на врача и найти отца…

Да этих людей не будет, но зато (возможно) будет Картер – человек, к которому она испытывала чувства иногда столь противоположные, что сама себе удивлялась – днем она могла злиться на него, а ночью не спать из-за того, что его лицо стоит перед глазами. Так было всегда и она знала – это Любовь, именно Любовь – с большой буквы. Она любила его, и благодаря ему она любила больницу Кука и Чикаго – город, который сначала не признавал ее и она отвечала такими же чувствами, ведь всегда она мечтала о Сан-Франциско… но теперь все было иначе – она не представляла свою жизнь в другом городе, ей казалось она и умрет здесь… “Нельзя думать о смерти – беду накличешь” - подумала она про себя. Все эти мысли пронеслись у нее в голове, пока она ехала в лифте на свой этаж.

Перед дверью запищал пейджер. Люси удостоила его мимолетным взглядом, но увидев сообщение не на родном английском она занялась подробным изучением того, что хотел ей сообщить пикающий “друг”. Сообщение, как уже было сказано, было не на английском, а на русском: “Люда, с днем варенья. Желаю всего-всего-всего. Целую, подробности письмом.” Подписи не было, и ниже перелагался английский перевод. Люси было достаточно секунды, чтобы понять, кто автор – только один человек в мире называл Люси – русским вариантом ее имени – Люда. “Сестра опять в своем репертуаре – теперь наверное еще какой-нибудь вирус компьютерный в подарок по интернету пришлет, как и обычно” - Люси думала, открывая дверь.

Как она и ожидала - в квартире было пусто и темно, лишь тихонько журчал, не выключенный утром кран. Первая мысль была: “Как бы не затопило” - меньше всего в день своего рождения ей хотелось выслушивать упреки разгневанных соседей. И Люси первым делом, не раздеваясь, кинулась в ванную – ей повезло, кран был над раковиной и вода по мере пребывания, как и во всех нормальных раковинах, тут же утекала. Люси облегченно вздохнула и пошла в комнату. Квартира ее, надо сказать, представляла кухню, санузел и здоровенную комнату, скорее соединенную из двух средних размеров, а может такой бывшей, с начала своей “комнатной жизни”. В этой “комнатушке” и находились все удобства цивилизации: телевизор, музыкальный центр и другая техника, а так же большой диван, стол и прочая мебель.

Люси скинула куртку, причем последняя приземлилась на диван, рядом с ней присела и Люси. Время было 0.26 a.m. Сегодня (вернее уже вчера) у нее был трудный день – массовая травма, да еще конфликт с Кэрол, из-за места в стационарном лечении, не прошли даром. Завтра (“а вернее уже сегодня, да ладно…”) она тоже работает, зато после завтра, после-после завтра, после-после-после завтра и, наконец еще 4 раза после завтра у нее полноправные 4 дня выходных, на которые вполне можно куда-нибудь уехать. Класс! Но сейчас о выходных оставалось только мечтать.

Несмотря на все свои доводы, о том что она устала, Люси совершенно не хотела спать и она не нашла лучшего выхода, как подойти к центру и поставить диск Наутилуса. Люси хоть и не даром звалась американкой, но эту русскую группу с французским названием – “Nautilus Pompilius” - она любила давно. Любовь эту, как и к некоторым другим “вещам (образно) русской национальности”, привила ей её дорогая сестренка Таня. Довольная своим решением, относительно музыки, Люси не нашла ничего лучшего, как сесть за стол открыть свой ноутбук, свою электронную записную книжку (миникомпьютер), обложиться конспектами и учиться, учиться и ,как говорил один русский (“революционер вроде…”), еще раз учиться!

Люси подошла к шкафу и упорно начала рыться на одной из его полок. Основательно на ней покопавшись Люси вытащила оттуда кучу тетрадей и направилась к столу, подпевая при этом чуть хрипловатому басу Бутусова “Но я хочу быть с тобой и я буду с тобой…”. Все эти действия способствовали “спотыканию” о какой-то провод и соответственно “уронению” конспектов. Люси нечего не осталось делать, как поднять упавшие тетради и взгромоздить оные на стол. Одна из тетрадей лежала открытая, Люси решила именно с этой страницы и начать свои импровизированные занятия. Заголовок гласил: “Легочный эмболизм (ЛЭ)”. “Ну что ж начнем с эмболизма” - печально вздохнула Люси и почувствовала, что-то не хорошее….

Конечно ничего эту, если можно так сказать, болезнь, чаще всего с летальным исходом от других не отличало, если не считать что за последнюю неделю уж слишком часто попадалось ей это “ЛЭ”…не смотря на это начинать надо было.

“Итак, эмболия, возникшая в легочных путях, может стать причиной смерти…эмболия…оторвавшийся тромб…используют гепарин, как противосвертывающее… ”

…На часах было 0.35. a.m.

Тот же день 1.56 a.m

Люси могла с уверенностью сказать, что про этот эмболизм она знает все! Заниматься надоело, к тому же любимый диск уже 20 минут, как закончился. Было лень вставать и идти менять диск, заново слушать тоже не хотелось. Поэтому Люси решила, что ничего умнее как пультом дистанционного управления переключить свой центр с дискового режима на радио, она не придумает. Она так и сделала. Играла “Believe in love” Scorpions. Люси любила эту песню – верить в любовь по ее мнению стоило, как и бороться за нее. Она взглянула на часы – “Почти два…”

Трубка радиотелефона лежала рядом с ней. Люси скептически на нее смотрела. Она знала – Джон не спит. Она часто звонила ему вот так ночью он брал трубку говорил “Алло…Ну говорите…Будем молчать? В два часа ночи это не остроумно”- и клал трубку, а наследующий день говорил в больнице, что его уже достали какие-то шутники. Нет, конечно его не будят, но звонить в 2 ночи в течение недели и молчать - такое достанет любого. Люси соглашалась со всеми, что это безобразие какое-то, а сама винила себя за свою трусость. Сегодня у нее было какое-то предчувствие – что надо позвонить. Она селезенкой ( почему именно селезенкой? А кто его знает) чувствовала, что сегодня, что-то должно было решиться (к сожалению Люси не знала, что…) Она уже представляла, как будет говорить с Джоном, как они договорятся пойти куда-нибудь – и это будет лучшим днем рожденья в мире!

Она хотела уже звонить, но кто-то ее опередил – сердце заколотилось – неужели? Люси с волнением взяла трубку.

• Алло…
• Люси, привет, не разбудил?
• А…это ты, Бернард?
• А что ты надеялась, что это будет Картер или Грин, а может, в своих снах ты видишь Романо?
• Берни, заткнись!
• Да ладно, не горячись. Я вот чего звоню: у тебя какие планы на завтра?
• То есть на сегодняшний день?
• Ну.
• Да пока никаких
• Мы вот что решили, насчет твоего праздника: мы уже все устроили – на пять дней за город. Ну как?
• Здорово! Но у меня завтра смена.
• Фигня, позвони Уивер. Думаю она не такая злая, чтобы не дать тебе отгул – потом отработаешь. О.k.?
• Я позвоню.
• Надеюсь все утрясется. Мы заедем за тобой в 3 p.m. – если тебя не застанем дома – пеняй на себя. Ну, бывай.
• Пока.

Люси медленно убрала антенну. “Ну что ж, идея не плохая – у меня как раз намечается четыре выходных, а потом учеба. Отпрашиваться придется в любом случае, даже если я отпраздную свой день рожденья с Джоном…” Она набрала номер справочной, где ей сообщили номер Кэрри Уивер. “Хоть бы она была дома” - отвлекать начальницу в рабочее время не хотелось. Кэрри оказалась дома.

• Алло.
• Доктор Уивер…
• А, Люси, что не спится?
• Доктор Уивер у меня сегодня днем смена, можно мне взять выходной, а потом отработать?
• Да вы с Картером прямо сговорились. Он у меня тоже отгул на завтра взял – у него, видите ли, душевный кризис. Ну, бог с вами. Так…дай подумать. 14 февраля весь народ разбегается – вы в дневную отработаете?
• 14 февраля – так далеко…Почти 2 месяца.
• Люси, но ты и так в январе здесь почти не появишься. Сейчас ты и так работаешь в рождество, а вот в феврале в самый раз.

“День всех влюбленных в больнице – ну и прекрасно” Несмотря на эти мысли в сердце закрался холодок и нехорошее предчувствие и почему-то вспомнился “ЛЭ”…

• Люси, ты меня слушаешь?
• Да, доктор Уивер. Договорились. Меня это устраивает
• Ну и хорошо. Передай еще Картеру.
• Хорошо.

В трубке послышались гудки. “Вот теперь есть и официальный повод, что бы позвонить Картеру. Но естественно я звоню не за этим” Люси на всякий случай повторила строчку из песни: “Believe in love” – и набрала номер Джона. Она уже знала, что она ему скажет…

• Я вас слушаю

Голос был встревоженный. От этого растерянного, обычно твердого, голоса, Люси сама растерялась. Что там Кэрри говорила про душевный кризис?

• Не молчите, я вас слушаю…

Люси уже собралась духом, как…

• Элейн это ты?

“Какая еще Элейн?”

• Элейн, я знаю, это ты! Ты передумала? Неужели ты все-таки уедешь?

Люси озарило. Элейн – та самая блондинка с которой она видела Джона. Нет…

• Элейн, я пришел от тебя и не могу спать. Элейн останься…

“Нет. Этого не может быть”

• Элейн, я…

Люси уже ничего не слышала – трубка лежала на столе, а она уже стояла около окна. Все её надежды опять рушились. Она знала, не смотря ни на что, она будет надеяться и дальше, стоит лишь немного опомниться. Но долго ли эти надежды будут жить? До следующего такого звонка?

Люси смотрела в окно. На улице начиналась буря. Быстро ехали машины, надеясь не застать снежный ураган в дороге.

…буря…кровь в висках бешено заколотилась: “не совместимы…Не совместимы…НЕ СОВМЕСТИМЫ!” - эти слова эхом отдавались в ее голове.

Люси отошла от окна и села за стол, обхватив голову руками и седела, смотря на фотографию Картера в рамке, – она держалась еще одну минуту и зарадыла…

…вскоре она уснула за этим же столом…Было 2.22 a.m…

То же 16 число. 2.29 p.m.

Люси разбудила музыка, которую вчера она так и не выключила. Надрываясь, пела Бритни Спирс, про то, что она рождена сделать кого-то счастливым (Born to make you happy). “Мне бы ее проблемы” - “сонно” подумала Люси – “Похоже, я рождена для того, что бы умереть…” “Да что со мной твориться – опять думаю о своей смерти. Не надо думать о смерти, особенно в день рождения” Резко одернула себя Люси, но хорошие мысли не шли. Она прокручивала в голове вчерашний “монолог” Картера. Она опять была готова разреветься – какая-то швабра все испортила! Это конец света! “Нет, не плакать, не плакать. Люси Найт все впереди. Если ты разревешься из-за какой-то “подружки” Джона, то ты будешь полной дурой!” - говорила она себе. Не смотря на все свои убеждения, чувствовала она себя опустошенной и разбитой – праздник был испорчен. Не хотелось ничего делать и никуда идти.

Идти! Точно, она же договорилась с друзьями о выезде на природу. Черт! Как ни хочется никуда ехать…

“Стоп. Мисс Найт – вы американка или тряпка? Чтобы из-за той Элейн портить себе день… - на такое способны только тяпки, а ты американка! Тем более, судя из слов Картера – она уехала. Скатертью дорожка! А сейчас, мисс Найт, приводите себя в порядок – в 3 за вами заедут и это будет самый лучший ваш день рождения!!!”

Она взглянула на часы – 2.32 p.m. – ну и отлично! 28 минут ей хватит на сборы. Гулять, так гулять! И с этими мыслями она взглянула на фотографию Картера и перевернула ее лицом вниз. Нечего портить ей настроение!

…как и обещал Бернард, за ней заехали ровно в три, и вся компания поехала загород, на побережье озера Мичиган, где и обосновалась на 5 дней…

December 21. 1999. 9.17p.m.

Люси закрывала дверь из-за которой доносились прощания и поздравления с прошедшим праздником. Как только удалось закрыть дверь, Люси изнеможенно опустилась на пороге.

Да… такого сумасшедшего дня рождения у нее никогда не было. Мало того, что сначала они заблудились и не могли выйти обратно к своим палаткам, а потом еще… Не охота вспоминать! Да…хотя в общем получилось все классно – давно она так не смеялась. Она так устала! Единственное на что хватило сил это кое-как стащить уличную одежду, добраться до дивана и уснуть…

December 22. 11.05 p.m.

Был вечер. Смена Люси уже закончилась, но она сидела в ординаторской и не знала, что делать. Домой идти не хотелось – ей почему-то было жутко оставаться в пустой квартире – ей начинало казаться, что кто-то нападает на нее с большим кухонным ножом. Она уже ходила к психологу, и ей сказали, что это от переутомления. Люси согласилась, так как в последнее время она стала вдобавок, еще и очень рассеянной – даже таблетки не помогали. Но все равно она не горела желанием идти домой, вот если бы с ней был Джон…Нет. Хватит! Люси дала себе обещание не думать больше о нем – ей хватило того удара! Счастлив только тот, у кого любовь бывает на двоих…а у нее было безответное чувство…

Слезы опять накатывались на глаза. Она не могла больше сдерживаться.

Успокоившись, она хотела идти домой – время доходила до пол двенадцатого. Люси хотела собираться, но клонило в сон – она и уснула прямо за столом…

* * *

У Картера закончилась смена – он шел в ординаторскую. Из головы не выходила миссис Коннели. Он думал о ней, и почему-то это казалось ему очень важным. За этими мыслями он зашел в ординаторскую, оделся, закрыл шкафчик и вышел, даже не заметив спящую Люси…

December 23. 11.58 p.m.

Люси сидела и смотрела свой любимый фильм: “Армагеддон”. Красивая жизнь, красивая смерть… Она даже не много завидовала героям этого фильма – больше всего мечтала она сделать что-то для всего человечества, но фильм закончился и она, сентиментальная натура, глотая слезы подошла к окну. Она сравнивала свою судьбу с судьбой героя Уилисса, судьбой выдуманной, но красивой… Умереть, что бы тебя не забыли, из-за тебя плакали… Жестоко, но за то…

Пикнули часы - пришел новый день – сочельник…

December 24. 6.38 p.m.

Вот и сочельник. Люси шла на работу, мимо витрин магазинов и с ужасом вспомнила, что она совсем забыла про подарки. Забежав в один из магазинов типа “где есть все” она купила все сотрудникам маленькие сувенирчики, а для Картера она долго выбирала, но остановилась на диске его любимой музыки и подписала “Прослушай Диск и ты узнаешь, что я к тебе чувствую. Счастливого рождества. Люси.” Она долго сомневалась писать так или просто поздравить с рождеством, ведь еще недавно она решила забыть Джона, но потом плюнула на свои “прошлые” мысли и всем довольная она отправилась на работу.

December 25. 04.03 p.m.

Закончился еще один день – это была ссора с Романо и девушка которой она, возможно спасла жизнь – Вэлери Пэйдж. Она чувствовала себя счастливой – она спасла жизнь человеку и теперь идет к маме праздновать рождество( хоть она и опоздала на 4 часа, но она знала Барбара Найт ждет ее) – она это заслужила. Огорчало только одно – ее диск не достался Картеру, ну, ладно, зато возможно она спасла жизнь еще одному человеку, когда один из мальчишек обменял пистолет на диск с его любимой музыкой… А жизнь стоит большего, чем диск или чье-то возможное счастье…

Люси еще думала, что после завтра она пойдет в институт - экзамены, и она не появится в больнице Кука до 12 февраля, разве только ей надо будет зайти к Романо, за выговором, а так…

December 26 – February 12

Серые учебные будни…

February 13. 2000. 06.12 a.m.

Люси спала. До начала смены оставалось меньше часа…

На столе лежал дневник, который по небрежности забыли закрыть – хотя какая небрежность, если знаешь, что в него не кому заглянуть кроме тебя. Надежно, зато очень грустно и чувство одиночества накатывает за этими мыслями.

В дневнике стояла дата 12.02. и запись “Сегодня умерла девушка. Она была похожа на меня. Не знаю чем, может и тем, что мы обе умрем молодыми. Да – я сказала умреМ. В последние дни я почему-то чувствую приближение чего-то страшного и неотвратимого… Мне страшно! Еще 2 месяца назад я хотела умереть именно так - трагично и молодой. Но это был простой шок – шок от звона, моих хрупких, хрустальных надежд, по которым ударили молотком, под названием “Элейн”…

Но сейчас, я увидела ужас ТАКОЙ смерти – я видела живую и в тоже время мертвую Вэлери, я видела надежду на жизнь в ее глазах, когда она была только жива, я видела полные слез глаза ее матери – я ужаснулась того, что я могла мечтать об этом. Я жива. Я хочу жить, и я буду бороться за жизнь до последнего! Разбитые надежды еще не повод для того, чтобы умирать – хрустальную вазу можно склеить. Вэлери, прости меня, я не смогла тебе помочь… а ведь ты очень помогла мне – ты открыла мне глаза на жизнь. Спасибо. Ты умерла, а у тебя еще были дела и планы на будущее. Трагическая судьба. Я не хочу такой! Я еще не все выполнила в своей жизни и стоит жить, хотя бы ради этого! Я вспоминаю сегодняшний разговор с Ковачем, особенно свои слова, что я рада, потому что я сама прихожу в эту больницу, а меня не привозят. Я хочу всегда приходить в больницу как на работу и никак иначе! ” И записи были закончены строчкой из русской песни: “ Не спеши ты нас хоронить, а у нас еще есть дела. У нас дома детей мал, мала, да и просто хотелось пожить…”

February 13. 2000. 10.45 p.m.

Люси шла по февральскому снегу. Сегодня она видела смерть человека, которого не кому было пожалеть…Но он может быть помог выжить другим. Действительно, кидать деньг успокаивает, особенно если ты знаешь, что они кому-то помогут…

Снег мягко хрустел под ногами. Наверное это был последний снег этой зимы. Последний в ее жизни… как она и писала в дневнике, на нее надвигалось что-то неизбежное. Все чаще ей чудилось, что за ней кто-то следит, а уж за кухонный нож она вообще боялась браться. Завтра день святого Валентина – завтра, если верить предчувствию – ее последний шанс с Джоном…а как не хотелось верить этому предчувствию. Она хотела жить и жить счастливой, хотя того факта, что она просто будет жить - для счастья хватит вполне…

February 14. 2000. 11.32 p.m.

Люси сидела в смотровой, дожидаясь психиатра, который упорно долго не приходил.

Ее пациент спал на койке (по крайней мере, она так считала). Люси сидела к нему спиной, и не видела что с ним. Мысли ее были заняты другим - она думала о Джоне сидя над валентинкой, не зная как ее подписать.

Она была совершенно спокойна и чувствовала себя отлично. Предчувствие смерти отступило – она вздохнула свободно, словно освободившись от тяжкого груза. Она даже совершенно спокойно прошла мимо огромного кухонного ножа, почему-то беспечно лежавшего неподалеку от смотровой. Она хотела сказать об этом кому-нибудь из персонала, но через минуту все было забыто за мечтами о любви...

Валентинка была с поздравлением, но Люси хотела написать и что-нибудь от себя. Что-нибудь короткое, но в то же время несущее большой смысл.

February 14. 2000. 11.42 p.m.

Прошло десять минут, а Люси все находилась в творческом поиске. Она совершенно забыла и о своем пациенте, и о психиатре, которого все не было, и о поучение Картера, кого-то перевязать. Наконец она написала: “Храни меня в сердце. Люси Найт”. Только она поставила точку, как нехорошее предчувствие окатило ее с ног до головы. Свет погас. Люси встревожено вскочила, держа валентинку в руке, и повернулась и увидела сверкающее лезвие кухонного ножа, того самого, который она видела в коридоре. Удар который, наверное намечался в спину, в область сердца, пришелся по животу. Люси осела на койку, на которой уже никого не было. Валентинка вылетела у нее из рук и упала на середину комнаты. Второй и третий удар пришлись по шее, и Люси упала на пол с одной стороны койки. В голове проносились мысли: “Я хочу жить! Нет, я не хочу умирать! Нет! НЕТ!”.

Она лежала и чувствовала, как истекает кровью, она знала – наверняка она умрет, но как она хотела жить, и это желание не давало ей забыться. Никто не приходил – она понимала, скоро может стать поздно… Минуты шли вдруг дверь открылась. Положение в котором лежала Люси, позволило ей увидеть, что это был Картер. Она хотела крикнуть, чтобы он уходил, но слова умерли, непроизнесенными – язык не слушался. Люси видела, как Джон нагнулся за ее открыткой, а так же она видела как Собрики заносит нож. Ее мозг кричал – Джон осторожно! Но никто этого крика не слышал. Ресницы стали мокрыми, от беспомощности. Картер упал с другой стороны койки. Она смотрела на него и глазами умоляла о помощи. Весь ее вид говорил, что она хочет жить! Она уже в полузабытье слышала громкую музыку и крики Джона, который звал на помощь. Глаза закрылись. Мир погрузился в темноту. Последней ее мыслей было: “Неужели это все…”

February 15. 2.49 a.m.

Люси очнулась с трубкой в горле – сначала она не помнила, что с ней случилось, постепенно память возвращалась – последнее, что она помнила – темная смотровая и они с Джоном с двух сторон от койки. Она услышала, как зовут Элизабет и вот она сама вошла. Лиззи ее о чем-то спрашивала и говорила о ее лечении – Люси кивала головой. Когда трахеостомию убрали и разрешили ей шептать, множество вопросов нахлынуло на нее, но она смогла прошептать только: “Спасибо”. Она видела, как доктор Кордей смутилась и, встав, сказала, что она сейчас вернется. Только Элизабет отошла, только Люси обрадовалась, что она будет жить, как на последнюю нахлынула волна, непонятного страха, которая унесла с собой шанс выжить. Люси почувствовала, что все кончено – у нее начались боли за грудиной – может быть она и дала бы себе, хотя бы “в уме” шансы на жизнь, если бы не поставила для себя быстрый и страшный диагноз - ЛЭ (легочный эмболизм). Шансы у нее были, но то, что у нее обнаружилось “заболевание”, которое уже два месяца преследует её – убило все надежды. На этот раз удар по ее хрустальным замкам надежд и планов – вышел куда более сильный, чем два предыдущие. После слов “мы несовместимы” - можно было надеяться; после имени “Элейн” жить дальше; но нельзя было ни что надеяться при словах “легочный эмболизм”, как нельзя склеить хрустальную вазу, когда самый большой осколок с ноготь…

Но Люси еще надеялась, что ее диагноз не подтвердиться, но Элизабет сразу же согласилась с ней. Когда Элизабет предложила их с Робертом вариант лечения – в глазах Люси засветился закатный отблеск надежды, которая садилась за горизонт и уводила жизнь с собой, и еще было неизвестно – закатилась она навсегда, или будет еще рассвет…

Вдруг солнце надежд внезапно село, и все погрузилось в темноту, но мысли как бешенные носились у нее в голове, словно, надеясь вырваться из этого плена. “Простите меня все, я не хотела этого – видит бог, к которому я так близко, что я не хотела умирать! Я хочу жить, но я знаю то конец, конец всему…всему на свете…”Уже даже мысли давались ей с трудом “простите меня за все…”

_____________________________________________________________________________

Люси уже не видела прямой линии, которая много бы ей сказала. Не чувствовала, как ей делают фибриляцию и, конечно же, не слышала роковых слов, которые решают все: время смерти: 2.56 а.m…………………………………………………………………….

***

Картер лежал в палате и в голове не укладывалось, что Люси, милой студентки, больше нет… Джон вспомнил валентинку из смотровой, которую он успел прочитать. Он прошептал: “Люси, надеюсь ты меня слышишь, обещаю – с кем бы я не был, где бы я не был, чтобы со мной не случилось я буду хранить тебя в сердце. Ведь мы, врачи, из одной семьи…Если честно – я не знаю, что я к тебе чувствую. Прости, что не дал тебе ответа на чувства. Я знаю, что ты меня слышишь. Люси, прости…”. Ответом ему было легкое дуновение, хотя окон, особенно открытых рядом не наблюдалось. Джон закрыл глаза и, две скупые слезы скатились по его щекам…

***

Барбара Найт выронила трубку, услышав о смерти дочери…

***

В регистратуре заиграла песня “I want to miss a thing”, которая в 98 послужила реквиемом главному герою фильма “Армагеддон”, а теперь и Люси, все страдали из-за ее смерти. Все как она когда-то и мечтала, хотя впоследствии она и отказалась от ТАКОЙ мечты, но в Небесной Канцелярии ее отказа не услышали…

Послесловие.

На этом и заканчивается мой вариант истории Люси Найт. В своих прошлых фанфиках я писала о спасении Люси, но в конце я все равно ее “убила” - трудно писать о том чего нет, вернее о том чего не может быть. В этом рассказе я отобразила свою точку зрения. Вы можете быть не согласны с ней, но мне все равно. Огромное спасибо я хочу сказать Яне-Sue, не ты – а я должна тебя благодарить. Может я и спровоцировала тебя на написание фанфика зато ты меня спровоцировала, своим рассказом “Подними сломанные крылья и учись летать снова” на написание того, что ты видишь выше.

Всем спасибо за прочтение.

Lucy Knight – Forever in our hearts…

В истории Люси Найт я хочу поставить необычную точку, жаль только, что она такая печальная…